Литература 

"Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя. Мы должны сказать вам, что ваши речи об абсолютной свободе одно лицемерие, В обществе, основанном на власти денег, в обществе, где нищенствуют массы трудящихся и тунеядствуют горстки богачей, не может быть «свободы» реальной и действительной. Свободны ли вы от вашего буржуазного издателя, господин писатель? От вашей буржуазной публики, которая требует от вас порнографии в рамках и картинах?"

В.И.Ленин

Поговорим сегодня о литературе. Мы же на литературном сайте, ведь верно, ведь правильно? С развалом СССР мы потеряли не только веру в будущее, мы потеряли культуру, заменив ее суррогатами из соевой массы и пальмового масла. Бездарные дилетанты от государства ликвидировав институт цензуры, заменили его неким воображаемым регулированием рынком.

Что это значит? Это значит, что слово и мысль в книгах стремительно сменились неудобоваримой комковатой жвакой. А миллионы страждущих графоманов рванули в огромное и пустое пространство, мгновенно засрав его метровым слоем навоза. Сдерживающего фактора не стало, плотину прорвало.

Что продается, то и издается. Идиотский, беспомощный принцип, породивший безликую толпу бормочущих «гениев» выдающих миллионы печатных знаков в год. Скучающие менеджеры по продажам, домохозяйки, блогокуры, отставные военные пенсионеры – быстрее, выше, сильнее! Коррупция в головах породила коррупцию слова. Куцый безнадежный язык, девиации стиля, глупость, глупость, глупость – все это принес рынок, регулируемый столь же стремительно деградирующим обществом. Обществом домохозяек, прыщавых пубертатов с сотней маминых рублей зажатых в потных ладошках.

Дайте нам незатейливых чудес. Тех, что как костыли поддерживают наше не очень интересное существование. Плоти, секса, фальши, обмана, безопасного шока – такого говна в красивой упаковке из спизж.. украденных сюжетов. Безликая масса средних эпигонишек бессмысленно пережевывающая кем-то созданные миры, пропускающая через свой пищеварительный тракт чьи-то идеи. И крупицы талантов похороненные в этой серости. Кто их помнит? Никто.

Из средства воспитания общества, улучшения его качественной разумной составляющей, проводника живого языка и мысли, литература превратилась в потертую потаскуху, которой уже нечего предложить кроме многажды переваренного. Потаскуху продающуюся за цену недорогой бутылки пива.

Простая констатация фактов.

Кво вадис?

Нюхтилин. Из книги "Мелхиседек"

Если человек, в конце концов, все-таки сошел с ума, то это громко признается только в том случае, когда это перешло в необратимую или опасную для окружающих форму. А до этого он годами находится в той фазе, в которой процесс еще кажется обратимым или не представляется угрожающим для здоровья соседей и родственников, но процесс-то идет все время! И в этом состоянии человек творит, и это состояние не может не отражаться на том, что он пишет. В итоге появляется всегда оригинальное литературное новшество, увлекательное и талантливое, но питает оно скорее не душу, а какие-то ее темные закоулки, где таятся пороки и запретное любопытство.

Разве не удивительно, что такой набор сюжетов, годный более для архивов психиатрических клиник и полицейских участков, привлекает наше неослабное внимание и постоянный всеядный интерес? Это не должно быть удивительным только в том случае, если этот процесс, как и некоторые другие процессы нашей жизни, обходится без присутствия Бога. Это чисто наше. Поэтому все так и убого. Поэтому мы и выбираем именно эти перлы и шедевры. Так происходит всегда, когда мы предоставлены самим себе.
ЕЕсли признать, все-таки, реальное существование дьявола (что сомнительно), то он, наверное, курирует как раз искусство, в основном кино, и литературу в частности. Потому мы, похоже, попросту забавляемся в искусстве собственными пороками и подавляемыми зовами к ним. Все, что может подпитывать любопытство или переживания в этой области, - все это всегда имеет успех.

Ольга Михайлова

Инкубат и суккубат. Проблемы современной женской литературы

Женская литература сегодня, увы, демонстрирует откровенный крах феминизма. Если мужчина может написать полноценный роман с всего двумя особями женского пола, при этом одна будет его квартирная хозяйка, а вторая — его кошка, то женская литература демонстрирует тотальную и убийственную зависимость от мужчины. Без мужчины нет и не может быть женского романа.

Если может — это уже неженский роман.

Смысл всей женской любовной прозы прост: героиня, такая вся обычная, а к ней почему-то клеится куча немного странных, но смазливых парней (вампир, оборотень, миллионер-извращенец и ещё какой-то властелин). Героиня все в недоумении: они такие странные, может, отказать? Но смазливые, может, согласиться?

Это вообще тренд: одна женщина, двое горячих мужчин… «Она сексуальная, фигуристая и весёлая. Но они сомневаются, что она пойдёт на отношения с двумя мужчинами одновременно…» Вы тоже сомневаетесь? Зря. Конечно, пойдёт.

Порой же сюжеты просто ошеломляют и даже пугают. «Мне и раньше снились странные сны, но тут привиделось, будто в нескольких шагах от меня стоит рогатый мужчина брутальной наружности…» Вот тебе, бабушка и Юрьев день… Вот так, не в мрачном средневековье, а в самой что ни на есть современной современности… инкуб?

Да, самый обыкновенный и чертовски шаловливый: «По ноге поползло нечто скользкое, разумная часть меня хотела завизжать, а тело сообразило, что это демонический хвост пробрался под юбку и шалит…» При этом героиня все же понимает, что хвост «демонический»… И что? Испугана? Ничуть!

Иногда сценарий меняется не ещё более драматичный: героиню похищают и трахают без её желания, но с большим для неё удовольствием. Делает это некий демон пластилинового вида или Дракула, инопланетянин-дракон или иной какой влиятельный товарищ. Но трахают её непременно и обязательно, - и это снова возвращает нас к исходному тезису.

Все это было бы смешно, когда бы не было так грустно. Ведь почти все романы - это романы мечты. Помните д’Артаньяна? Дюма писал «Трёх мушкетёров» в 1844 году. Самому Дюма было уже сорок два. Он пишет о баске, дворянчике из Гаскони, направившемся на ловлю счастья в Париж. Таких были сотни. Как филолог-литературовед, я могу от этой книги не оставить камня на камне: она полна нестыковок, несуразиц и нелепостей.

Почему же мы это читаем? Да потому, что в ней есть чудо. Чудо мечты. Д’Артаньян – это Дюма. Не сорокадвухлетний, с отдышкой, тяжёлый на подъем, а юный, девятнадцатилетний. Здесь герой воплощает живую мечту автора о молодости, силе, любви и приключениях. Это он, Дюма, в первой же дуэли поражает Бикара, это он, Дюма, обретает верных друзей, это он, Дюма, спасает королеву, мчась через Францию и пересекая Ла-Манш. И авторская мечта оживляет персонаж, он начинает дышать, любить, драться на дуэлях. В нем живая душа автора – запечатлённая в слове.

Возьмём Джейн Остин, её романы пережили уже два столетия. Это – тоже мечта. Мечта молодой девицы о приятном муже. Тема, в той или иной мере интересующая любую женщину. Воплощена тема с должной мерой вкуса, морали и истины, но без лишнего морализирования. Все её любимые героини – это сама Остин. Всё. Написанное живёт в веках.

Писатель – это не тот, кто умеет писать, а тот, кому есть, что сказать, человек, либо имеющий своё, отличное от других мировоззрение, либо генерирующий свежие мысли, либо, что чаще всего, – талантливый мечтатель. Лучшие же писатели воплощают все это вместе.

Но если под этим углом посмотреть на сегодняшнюю женскую литературу, она пугает. Всё, увы, сводится с инкубату — да-да, тому самому средневековому ночному соитию с блудным демоном. Об этом — подсознательные мечты всех героинь женской литературы, причём феминизм, раскрепостивший женское сознание и упразднивший за ненадобностью скромность, даже не пытается скрыть это. Властелин с огромными гениталиями — вот идеал сегодняшней женской литературы.

При этом некоторые авторы заранее предупреждают своих читателей, что в их романе все будет «ужасно грязно» Я так и не поняла, это предупреждение или заманивание? Есть только одно животное, которое всегда ищет грязь, и потому несколько странно читать подобные предупреждения на страницах женского романа. Казалось бы, зовёшь в гости — прибери грязь, но нет, выходит, это аккурат, замануха...

Вот ещё: «Предупреждение: в книге содержится много опаляющего секса и насилия. Если вам нравится грязный похабный секс с долей сарказма и двумя горячими мужчинами на одну пышную девушку, то это именно то, что вам нужно. Наслаждайтесь!» Откровенно, да.

Но за кого меня принимают, приглашая на грязь и вопли «приди и возьми меня»?
Кстати, две сестры, описанные Чезаре Ломброзо, были одержимы тем же помешательством: им казалось, что вот-вот придёт красавец-офицер, который их любит, и женится на них. Они не выходили из своих комнат, надевали роскошные платья и питались одними сладостями. Тот факт, что офицер не приходил, они объясняли своим недостаточно богатым туалетом, и заказывали всё новые свадебные принадлежности. Оказавшись в лечебнице, одна из сестёр постоянно повторяла: «Приди и возьми меня».

Эти болезненные напевы проступают и в современной литературе, причём это вовсе не заимствование, а явно типологическое пленение ума. И тут обозначается ещё одна грань проблемы. Медицинская. Называть любовь болезнью — общее место всей европейской литературы от Платона до Сартра. Но беда в том, что «сумасшедшая страсть» и «безумные чувства» — не просто избитые клише: эти фразы наполнены реальным клиническим содержанием. Да-да, для этого безумия есть даже несколько обозначений — синдром Кандинского-Клерамбо, синдром Адель Гюго и эротомания.

Эротомания - это расстройство воображения, а не сексуального желания, нарушение в работе головы, а не репродуктивных органов. При этом прогнозы неутешительны: медикаменты и психотерапия не помогают.

И тем страшнее грех подобной женской литературы, которая вольно или невольно формируют в читательницах ту же схему поведения в жизни, поселяя в их головах тот же типологический бред. Молодая девочка, начитавшись подобных романов, невольно будет искать их подобия в жизни. Понятное дело, что не найдёт. Реальные мужчины — вовсе не властные властелины и не сказочные принцы. Они живут и думают совершенно иначе, женщина занимает в их жизни на более 20% времени и мыслей, и, как не парадоксально, чем мужчина умней и сильней, тем менее он зависим от женщины.

Дальше — у девушки будет или разочарование в жизни, или пожизненные пустые поиски несуществующего идеала, или синдром леди Дианы Спенсер.

Вспомним эту живую историю наших дней. Барбара Картленд была автором семисот романов. Все имели одну и ту же схему: прекрасная невинная девушка становится объектом страсти достойнейшего из мужчин, далее следует "детективная" часть примерно на полторы сотни страниц, в которой разлучённые судьбой герои попадают в различные передряги, разумеется, преодолевают все препоны и благополучно сочетаются браком. Меняются только имена, титулы и исторический антураж.

Нет, Барбара не писала порносцен, это были всего-навсего розовые сопли. Но на книгах Барбары Картленд выросло целое поколение романтичных барышень. Зачитывалась её романами и принцесса Диана, падчерица дочери Барбары. Есть даже фотография, на которой Диана валяется в кровати, обложившись книжками Картленд. И не секрет, что именно представления Дианы о семье, сложившиеся в результате такого чтения, отчасти повинны в крахе ее брака, который начинался «в стиле Картленд».

Любопытно, но когда Барбара Картленд узнала, что ее книги были для Дианы настольными, она побледнела и в ужасе воскликнула: «Господи, какая дурочка!»

Но было поздно.

Нам подлинно не дано предугадать, как отзовётся наше слово. Но что оно отзывается — проверено веками... Именно поэтому хочется напомнить пишущим об ответственности за каждое произнесённое слово.

Мне могут возразить. Полно, а влияет ли литература на людей? Влияет. И не потому, что так считаю я, а потому что это всеми признанный факт. Одна из самых древнейших традиций литературы – агиографическая. Это «Жития святых». Они писались специально в назидание людям, чтобы каждый читатель мог подыскать себе там интересного и близкого ему святого и строить с него жизнь, то есть подражать ему.

Русская классическая литература, к сожалению, пренебрегала этой традицией. Она за век своего существования не дала ни одного образа для подражания. Ни одного образа подлинно порядочного, высоконравственного человека и патриота, ставившего целью жизни служение отечеству и любящего свою страну. Между тем, идеал искали и нуждались в нем — не потому ли и кидались подражать Онегиным, Печориным, да байроновским Гарольдам? Только Чернышевский догадался создать подобный образчик - и миллионы рахметовых в итоге свалили империю.

Можем сравнить с Британией, если хотите. Там шестьсот лет развития и двести персоналий. У Шекспира беспорочна личность Гамлета, обаятельны и благородны герои его комедий. Сэмюель Ричардсон, автор «Памелы», «Клариссы» и «Грандиссона», выводит добродетельных девиц и заставляет исправляться развращённую золотую молодёжь. Том Джонс у Филдинга не без недостатков, но это явно человек благородный и добрый, у Даниеля Дефо Робинзон Крузо тоже совсем не «лишний» человек. Байрон, деклассированный аристократ и певец разочарованных натур, начав с демонических разбойников, закончил в своих богоборческих трагедиях протестом против мироздания, но традиции не создал. Вальтер Скотт, создатель исторического романа, даёт типы сильных и умных, а главное, высоко порядочных героев, и даже Конан Дойль, автор, казалось бы, полицейских романов, рисует образы истинных сынов империи, деятельных и умных патриотов. О Честертоне я уж и не говорю.

У нас же подлинно не с кого было «лепить себя», и что удивляться, что подражали искажённым Чацким, Печориным, Волоховым да Рахметовым? Вот и доподражались. Позже, кстати, эту традицию подражания книгам использовали большевики, создавая образы Корчагиных да Морозовых и распространяя их потом миллионными тиражами. Просто так, что ли?

При этом на читателя влияет любая литература, и от маленькой спички вполне может загореться огромный пороховой склад. Рассмотрим пример «Гарри Поттера». Это развлекательная литература. Суммарный тираж в мире давно перевалил за полмиллиарда. А вот польские ксёндзы и протестантские патеры Британии сожгли эту книгу. Конечно, чисто символически. Несколько экземпляров. Почему? Потому что они понимают одну печальную вещь.

Далеко не все дети, которые с восторгом прочли эту книгу, восприняли её как развлекательную книжку. Некоторые завязли всерьёз. Завязли в чем? В увлечении магией. Роулинг забыла сообщить своим читателям, что у реально существующей магии есть источник, и любой, кто всерьёз увлечён магией, рано или поздно выйдет к нему.

Книга продана тиражом 500 000 000. Но дети делятся книгами и, думаю, не ошибусь, если скажу, что книгу это прочли два-три миллиарда человек. Однако посчитаем только по продажам. Сколько из них поддадутся влиянию и обаянию колдовства? Возьмём смешную цифру в 1%. От 500 000 000 1% составит… пять миллионов человек.

Мне могут возразить, что не все развлекательные книги изданы таким тиражом. Да, верно. В других случаях цифры будут выглядеть куда менее пугающими, но это не значит, что это неважно. Цена одной человеческой души превышает всю ценность мира, и развращать её – грех непрощаемый.

Мне могут возразить, что молодые девушки, которые пытаются строить жизнь в соответствии с любовными романами, просто дуры. А кто, простите, умён в семнадцать лет? Называть дурами девушек, которые пытаются строить жизнь в соответствии с романами, не стоит. Молодость наивна, она всегда ищет идеал и творит себе кумиров…
Но горе тем, кто искушает невинных и неопытных, подсовывает юным созданиям кривые идеалы.

С тех дикарских времён мир ушёл далеко